Сложности правосудия: Борьба Айман Умаровой за права человека

Sayasat.kz в интервью с известным адвокатом Айман Умаровой попытался разобраться в том, соответствует ли система защиты прав человека, действующая в Казахстане, уставу ООН в полной мере, и насколько она эффективна?

– Какие, на ваш взгляд, сегодня существуют основные проблемы в сфере защиты прав человека в РК? Вы, как эксперт-юрист, можете предложить возможные пути их решения?

– Самая главная проблема – это неприменение или неправильное применение законодательства и международных норм. Да, ратифицированы конвенции, мы должны соблюдать международные нормы. Но, к сожалению, так получается, что правоохранительные органы, суды сами же допускают нарушения этих норм.

Пожалуй, первая причина этому – низкий профессиональный уровень. Хотя порой сотрудники правоохранительных органов, суды с высоким профессиональным уровнем считают, что не обязаны эти международные нормы соблюдать. И когда напоминаешь им о Конституции, некоторые сотрудники даже не могут понять, причем здесь Основной Закон, когда есть Уголовно-процессуальный кодекс (УПК).

Вторая проблема в том, что некоторые нормы защиты прав человека действительно не соответствуют фундаментальным стандартам, которые признаются международными организациями во всем мире.

– В статье №5 Всеобщей декларации прав человека говорится о том, что никто не должен подвергаться пыткам. Однако на слуху в последнее время и все чаще придаются огласке факты насильственного обращения с задержанными и осужденными.

– К сожалению, пытки – это частое явление в нашей пенитенциарной системе. Наша уголовно-исполнительная система (УИС) давно изжила себя как система, исправляющая людей, которые совершили то или иное уголовное правонарушение.

Цель и задача УИС во всем мире и у нас направлены на исправление осужденных. При этом исправлении осужденные не должны терять свои социальные связи, поскольку это тоже влияет на их перевоспитание, и опять же должны соблюдаться международные нормы.

Но на самом деле реальной тюремной реформы не произошло, и наша УИС не претерпела каких-то реальных изменений, именно поэтому ее называют «пыточной». Причем проблема этих пыток в том, что даже на законодательном уровне, если открыть Уголовно-исполнительный кодекс РК (УИК), некоторые нормы нарушают, как я полагаю, международные стандарты обращения с осужденными. То есть таким образом мы законом закрепляем незаконные действия сотрудников УИС.

Учреждения УИС не исправляют осужденных – это уже абсолютно доказано. Наоборот, выходя после отбытия наказания, осужденные либо болеют и не могут прийти в себя, либо обретают психические заболевания, либо возращаются туда, и поскольку сами были подвергнуты пыткам, считают, что могут так же поступать с другими.

Поэтому я считаю, что УИС не справляется со своими задачами. Здесь реформа просто необходима. Начать предлагаю с изменения самого УИК. Также нужны подготовленные кадры, которые способны перевоспитывать, знают международные нормы, как правильно их применять. Процесс перевоспитания очень сложный, тем более человека, переступившего черту закона, и здесь должны быть высококвалифицированные обученные кадры.

Возьмем в пример, допустим, понятие из УИК «добровольные организации осужденных». Когда заключенные подают на УДО или же на замену неотбытой части наказания, они всегда указывают, состоят ли в этой организации. Вопрос – если она добровольная, почему все они должны в ней состоять? Выходит, она доброльно-принудительная, причем в основном в эту организацию идут люди, которые не исправились, а работают на администрацию, и фактически одни заключенные воспитывают других.

Фактов пыток масса. Могу привести примеры дел, которые сама веду.
Амраева Наргиз была изнасилована осужденным и сотрудниками изолятора временного содержания Уйгурского района Алматинской области. Родила от насильника ребенка, там же, в условиях изоляции. Несмотря на это Алматинская областная прокуратура дело просто прекратила. Согласно Стамбульского протокола данная категория дел относится к сексуальным пыткам. Таким образом, прокуратура области укрыла пытки.

Еще один пример: уголовное дело в отношении мужчины, якобы совершившего уголовное правонарушение, повлекшее смерть. Однако в ходе суда выяснилось, что кроме его показаний в пьяном виде никаких доказательств нет. При этом у него зафиксированы телесные повреждения. Зарегистрировано уголовное дело по пыткам, которое должна вести прокуратура, но ведь именно она изначально отправила мужчину по фальшивому признанию, добытому путем пыток, в суд. Конечно, здесь заинтересованы дело закрыть.

Любопытен тот факт, что один из сотрудников полиции Наурызбайского района города Алматы, который пытал подследственного, фигурирует еще в нескольких делах. Между тем прокуратура направляет не все материалы уголовного дела для проведения судмедэкспертизы, соответственно экспертиза не может быть объективной, и дело затруднительно расследовать.

Главное, проблема пыток – это не только выявление на основе того, что люди пишут. Проблема в том, что не принято сдавать своих. И она, наверное, в большей степени касается прокуратуры, которая не то что не надзирает, а сама сегодня расследует дела, связанные с пытками, и многие из них прекращает незаконно. То есть на них, по сути, управы нет.

Поэтому с пытками мы не справимся, пока не будет у нас реальной реформы тюремной и правоохранительных органов.

– Принцип все той же декларации «Все люди равны перед законом» долгое время в Казахстане не работал и вообще стал восприниматься несерьезно ввиду привилегированного положения чиновников. Однако сегодня мы видим, что многие, даже самые властные все же пред законом предстают… Это явление временное или все же тенденция, которая приживется и укоренится?

– На самом деле не все равны перед законом. Часто мы видим коррупционную составляющую, часто, чем выше должность человека, похитившего миллионы-миллиарды, тем быстрее выходит из мест лишения свободы, либо ему дают слишком мягкий приговор.

Самый свежий пример – дело Боранбаева. Он возвратил столько миллиардов и вышел. Извините, у меня есть дела, где нет никакого хищения и вреда, но люди сидят и не могут получить ни УДО, ни замену неотбытой части наказания.

Таким образом, наша Конституция, где также прописано, что все равны перед законом, для некоторых – просто виртуальный документ.

Я думаю, что в самих законах некоторые нормы имеют прямую или косвенную дискриминацию. Более того – осужденным не позволяют быть недискриминированными. Опять же пример: Статьи 72 и 73 УК РК – это «Условно-досрочное освобождение» и «Замена неотбытой части наказания на более мягкую». Согласно этим статьям, даже если заключенный будет подчиняться режиму и соблюдать все нормы и условия, по которым может выйти на УДО или замену, то суд все равно может вынести постановление об отказе, так как имеет право не освобождать его. С одной стороны это и коррупционная составляющая, с другой – возникает вопрос «почему этому осужденному можно выйти, а тому – нет?». И судья, как правило, за пять минут рассматривает и говорит – исправился осужденный или нет…

Поэтому «Все равны перед законом» указано только в Конституции. К сожалению, это нужно признать. Да, некоторые соблюдаются законы, суды стараются, но если брать в целом – всегда была привилегированная группа, и январские события показывают, к чему приводят результаты безнаказанности реальных преступников.

Также я веду политически мотивированные и резонансные дела, и заметила такую тенденцию: чем больше люди воруют, тем быстрее они выходят из мест лишения свободы. Особенно это если люди занимали какие-то высокие позиции в обществе и, в частности, власти.

Особо хочу отметить права женщин. У меня множество дел, связанных с насилием в отношении женщин и детей, особо тяжких уголовных правонарушений.

Очень стыдно осознавать, и это нельзя скрыть от общества, когда наши женщины страдают от бытового насилия, и абьюзер безнаказан.

Почему? Административное наказание – не наказание, потому что фактически он совершает уголовное правонарушение. Сегодня люди все еще думают о том, криминализовать домашнее бытовое насилие или нет? Но разве можно думать об этом? Это большой минус для Казахстана, когда семейно-бытовое насилие, являющееся преступлением, называется административным правонарушением.

Здесь страдают не только женщины, но и дети. А каковы последствия? О них не думают. В Жаугашты отбывают наказание женщины, совершившие преступления в отношении своих партнеров, которые постоянно систематически избивали их, насиловали, совершали иные насильственные действия. Они обращались в правоохранительные органы, которые бездействовали, и результат такой – женщины попадали в тюрьму за особо тяжкое уголовное преступление. То есть результат всегда плачевный – либо женщина попадает за особо тяжкое правонарушение в тюрьму, либо мужчина совершает его с этой женщиной.

Страдают в первую очередь дети. Поэтому я за криминализацию домашнего насилия.

Еще одна из больших проблем в нашем обществе – это защита прав детей от буллинга и насилия. Многие уголовные дела по факту суицида ребенка пекращаются со ссылкой на то, что ребенок ушел из жизни по собственной воле. На самом деле в 99% случаев дети совершают суицид в результате насилия – психологического, сексуального, иного.

Таким образом, эти уголовные дела не расследуются как положено, то есть реальная причина не установлена. Значит, некоторые лица, способствовавшие этому, ушли от уголовной ответственности. То, как мы относимся к женщинам и детям – это и есть зеркало нашей жизни.

– Конечно же, хотелось бы поговорить и о положительных изменениях, которые имеют место в последнее время, в «Новом Казахстане»…

– Я была в составе Национального совета общественного доверия при Президенте, отрадно, что мои инициативы и других членов Совета Глава государства поддержал.

Главное положительное достижение нашей страны – это отмена смертной казни. Сейчас многие говорят, что нужно ее снова ввести, потому что, к примеру, педофилы не должны жить. Но давайте не будем забывать: наказание – для исправления. Смертная казнь осужденных не исправляет, следовательно, абсолютно не работает. И введение смертной казни не снизит процент преступлений, ведь люди, совершающие особо тяжкие правонарушения, не думают, что будут пойманы. Есть и понятие судебной ошибки, и в случае высшей меры его уже не отменить.

Второе – это политические реформы, благодаря которым обеспечено представительство женщин и молодого поколения во власти не менее 30%. Норма хорошая, но женщин пока очень мало: в Мажилисе – всего 19. Таким образом, мы возвращаемся к теме того, что применение – это не сами законы. Применять – это совсем другое, и оно у нас хромает. Если бы эти реформы работали как часы, мы могли бы встать на ступень выше в теме прав человека.

Хочу также поделиться кейсами, которые работают: последние два решения – насилие в отношении малолетних девочек в Карагандинской области. Отчема осудили на пожизненное за сексуальное насилие в отношении своих падчериц. Мы сильно переживали, поскольку человек обеспеченный, а у потерпевшей стороны таких финансовых возможностей нет, но выиграли. Причем суд апелляционной инстанции оставил приговор без изменения. Похожее дело было в Усть-Каменогорске, и здесь тоже правосудие сработало справедливо.

– Можно ли сказать, что Казахстан в вопросе защиты прав своих граждан находится на верном пути? И куда нам двигаться дальше? Давайте попробуем наметить карту к действительно свободному обществу, где царит равноправие и неукоснительно соблюдаются абсолютно все законы.

– Конечно, Казахстан находится на верном пути, поскольку мы не стоим на месте, изменения происходят. Например, начал расширяться институт омбудсменов, появились представители омбудсменов.

Наверняка сначала будет сложно заставить работать институты в должном ключе, поскольку механизм еще не до конца разработан. Да. На бумаге есть нормы и законы, но практические механизмы – это совсем другое. Но в любом случае начало положено, поэтому я надеюсь, что в дальнейшем этот институт «выйдет на полную мощность».

Еще один хороший показатель, наше достижение – это Конституционный суд. Наконец он заработал и уже принял множество решений в защиту прав людей. Это не может не радовать.